Утро понедельника. Привычно проталкиваясь через поток народа, я думаю о том, как хорошо бы найти сейчас место где нибудь в передней части вагона, знаете, в некоторых поездах есть прям одно-двухместное сиденье такое, для размышлений.
Потолкавшись, я все таки обнаруживаю это место занятым симпатичной девушкой. Она слушает музыку, покачивая в такт ногой и что то пишет(рисует?) в записной книжке MOLESKINE с черными страницами. Я сажусь напротив нее и включаю музыку. Она продолжает что то записывать(зарисовывать) и периодически поглядывает на меня. Минут через 10 мне становится безумно интересно, чем она занимается, я подхожу и встаю рядом с ней, делая вид, что копаюсь в телефоне, я незаметно смотрю в ее молескин и вижу рисунок. Вагон метро, полный размытых людей, и единственной четко прорисованной фигурой на этом рисунке оказывается симпатичный парень, с чуть раскосыми глазами и татуировкой на руке в форме трилистника.
Эта татуировка осталось у меня на память от бывшей девушки, с которой нас связывало нечто большее чем отношения. Мы сходились, разбегались, сходились снова, и нам не важно было есть ли у нас в этот момент партнеры или нет. Это были отношения вне отношений. Любовь вне времени и пространства. У нее точно такая же татуировка была на правой руке, и когда мы шли, держась за руки, иногда листки клевера соприкасались, и можно было заметить, что они абсолютно одинаковы. Впрочем, та девушка осталась в городе, который я уже покинул. Не будем об этом.
Забыв о конспирации, я продолжаю вглядываться в ее рисунок. Девушка, ставшая в этот миг еще привлекательнее поднимает на меня глаза, в которых не утонуло бы только сухое бревно, улыбается, что то пишет в молескине, вырывает листок с рисунком и записью, которую я не увидел, и отдает его мне. "Станция Китай-Город. Переход на..."-я не вслушиваюсь в продолжение фразы, я смотрю на эту девушку. Она встает, еще раз улыбается и… выходит, так и не сказав мне ни слова. И я думаю, что было бы хорошо, если бы она проехала до "Пушкинской", вышла бы, и я вместе с ней, мы бы перешли на "Тверскую", взяли бы в маке два кофе и через малую Бронную вышли бы к патриаршим прудам, где неспешно гуляли бы, а потом пошли бы на арбат, затем дошли бы до мида, и, повернув направо по переходу, оказались бы на набережной, где сидели бы, разговаривая о самых разных вещах, глупо смеясь и нелепо отдергивая руки, если те, случайно соприкоснутся.
И я думаю об этом, а двери вагона начинают закрываться. Она останавливается, оглядывается на меня, снова улыбается, и делает рукой знак "созвонимся". Я разворачиваю рисунок, и рядом со своей нарисованной персоной вижу запись "Мила. 8...5777495. Звони, если что)". Меня переполняет радость. Все вокруг становится как то нарядно, и мир.."на самом деле белый, а все черное, все черное у нас внутри"-подсказывает мне Pur:Pur из наушников.